Девушка из дома на набережной - Страница 120

120

«Он меня любит?!»

Лара надела рубашку Ивана и пошла на кухню. На столе рядом с кофеваркой она заметила небольшую коробочку, перевязанную лентой.

«Нет… не верю», – подумала Лара, подходя к столу. Записка упала на пол. Лара почувствовала волнение, и на лице её появилась глупая улыбка. Она взъерошила волосы. Потом потянула за кончик шёлковой белой ленты. Та медленно поддалась и соскользнула на край стола. Лара приподняла крышку – чуть-чуть, как ребёнок, который непременно хочет подсмотреть, что скрывается в коробке, которую ему запретили открывать. Только ведь Ларе никто не запрещал, но почему-то становилось страшно при мысли, что она увидит там то, чего не ожидала. Она отодвинула коробку в сторону, налила чашку кофе, присела на пол рядом с большим окном и выглянула во двор.

Музыкальный центр работал, но музыки не было слышно. Лара подошла к проигрывателю и повернула ручку громкости. В квартире раздался голос Андреа Бочелли. Звучала песня «Somos Novios». «Какое странное совпадение», – подумала Лара.

Её мысли вернулись на много лет назад, когда вот так же однажды она проснулась одна в отеле, где провела свою первую в жизни ночь с мужчиной. И он ушёл, ни оставив после себя ничего, кроме распитой вместе бутылки вина и окурков сигарет.

Лара помнила, как в то утро ей казалось, что мир уплывает из-под ног, что краски, ещё вчера бывшие просто блеклыми и невзрачными, стали густо-чёрными, болезненными. Неужели уже тогда она чувствовала, что это состояние пустоты и покинутости будет всегда сопровождать их отношения со Стасом? А как по-другому объяснить, что все эти годы она так спокойно и безоговорочно принимала его условия? С самого момента знакомства она позволила ему руководить всей её жизнью, делать только так, как он захочет.

В то римское декабрьское утро Лара очень удивилась, что Стас исчез. Она села на пол скромного номера и, заварив какого-то дешёвого кофе, заплакала. Переводя взгляд с кровати на окно, потом на свои разбросанные вещи, смятую постель, она вспоминала проведённый со Стасом вечер. Как она боялась взглянуть на него, боялась даже предположить, что может быть дальше, как её с первой минуты охватила странная, необъяснимая влюблённость. Хотелось просто быть с ним, слушать его, смотреть на него. Никогда в жизни она ещё не видела таких мужчин.

Почему-то в тот момент она вспомнила о бабушке и маме. Особенно о маме, как та в минуту не свойственной её характеру откровенности сказала: «Когда ты встретишь Его, сразу поймёшь…» И вот она, эта встреча, и кажется, Лара сразу узнала, почувствовала, что это Он… И вся робость, вся скованность именно от того, что это был Он. Лара корила себя за то, что не умеет быть как Жанна – такой же весёлой и общительной, завидовала подруге – её простоте и энергичности. Она видела, как люди всегда тянутся к ней, а Лара была чаще замкнутой. Нет, она знала, что и сама может быть такой же весёлой, рассказывать смешные истории, но не могла вот так сразу раскрыть себя – нужно было что-то извне. И вдруг вечером наедине со Стасом к ней вернулись раскрепощённость и уверенность – и как быстро всё это исчезло утром.

Лара оделась и вернулась в свой отель. Там она застала Жанну, которая собиралась на свидание с Андреем.

Лара провела весь день одна, бесцельно бродя по улицам Рима. Она ждала вечера, надеясь, что снова проведёт его со Стасом. Казалось логичным: раз Жанна с Андреем, то Стас наверняка захочет провести день с ней. Но не было ни звонка, ни оставленной записки.

Стаса она увидела только в аэропорту, когда тот уверенными шагами ходил из одного магазина в другой, покупая сувениры.

– А, привет, девчонки, – сказал он. – Как жизнь молодая?

– Нормально, – ответила Лара, недоверчиво посмотрев на него. Она не могла разгадать, что скрывает взгляд Стаса. Как часто это бывает с людьми, которых мы плохо знаем, выражения их лиц, взгляд ничего не сообщают. Про ту ночь она ничего не рассказала Жанне. Сказала, что они гуляли по городу, а потом она заснула в холле его гостиницы на диване. Лара понимала, что история смахивает на вымысел, но тогда это не имело значения.

Стас покупал кантуччини в отделе сладостей. Он открыл бумажник, собираясь достать деньги, и обнаружил, что итальянские лиры кончились. Андрей и Жанна о чём-то беседовали в сторонке.

– Лар, – сказал Стас, – не одолжишь немного? Это подарок моей сестре.

– Да, конечно, – не задумываясь, ответила Лара, зная, что в её кошельке лежат последние деньги, что ей будет не на что купить поесть и нечем заплатить за такси из аэропорта до дома. И всё равно протянула ему купюры.

– Спасибо, я отдам. – Стас улыбнулся. Ларе показалось, что его улыбка сообщает что-то большее, чем простую благодарность за услугу.

Перед посадкой Андрей и Жанна предложили выпить кофе. Лара молча сидела за столиком и смотрела на самолёты, готовящиеся к отлёту, на те, что уже улетают в небо, приземляются, на людей, занятых работой. Но на самом деле этот индустриальный пейзаж был всего лишь фоном, возможностью спрятаться за ложным интересом и сосредоточиться на собственных мыслях, на одном человеке, вот так неожиданно оказавшемся в её жизни. Лара не понимала, правильно это было или нет. Да и что это было?

Её размышления прервал Стас:

– А ты ничего не хочешь?

– У меня нет денег, – спокойно ответила Лара.

– Как? – Стас изумлённо посмотрел на неё. – Ты отдала мне последние деньги и ничего не сказала?

– Зачем? – пожала плечами Лара. – Тебе же нужно было.

120