Девушка из дома на набережной - Страница 145

К оглавлению

145

Лара подошла к нему ближе, улыбнулась.

– Я же говорила тебе: плохой из меня помощник.

– Ты не права, – возразил Костя, – мне многое объяснил наш разговор.

И он обнял её. Лара поцеловала его в щёку.

Уже стоящему в дверях Косте Лара протянула свой зонт-трость:

– Возьми.

– Здесь близко до метро. К тому же я вряд ли тебе его верну.

– Пусть останется на память. В Лондоне дожди бывают часто.

– Откуда ты знаешь, что я полечу в Лондон?

– Ты поступил в театральную школу, а занятия прогуливать нельзя. – Лара улыбнулась, вспомнив Костю, сидевшего у неё в кабинете ровно год назад, застенчивого, не понимающего, что делать. Сейчас от прежнего Кости не осталось и следа. – Не понимаю, что тебя может удерживать в Москве!

В этот момент двери лифта раскрылись, и оттуда вышла Елена Петровна. Лара от удивления не могла найти, что сказать.

Костя взял Ларин зонт и направился к лифту. На ходу поздоровавшись с Еленой Петровной, он успел быстро заскочить в кабину, когда двери уже начали закрываться.


«Надеюсь, не за деньгами», – усмехнувшись, подумала Лара.

– Мама, как неожиданно! – радостно, с явным сарказмом в голосе произнесла Лара. – Кто тебя на этот раз одурачил?

– Не понимаю, о чём ты? – произнесла Елена Петровна и вошла в коридор. В руках она держала изящную дамскую сумку бежевого цвета в тон к брючному костюму.

– Коктейль?

– Не откажусь, но если ты занята, можно и в следующий раз.

Лара удивилась любезности матери: скорее всего за этим скрывается какая-то заранее просчитанная игра.

– Я, как всегда, увидела свет в твоём окне, – продолжала Елена Петровна, – и решила зайти. У тебя были гости.

– По работе. Проходи, сейчас разберу тебе диван.

– О, я совсем не собираюсь тебя беспокоить. Меня такси ждёт внизу.

– Куда ты поедешь? Ты же продала свою квартиру.

– Я в «Ритце» остановилась, – спокойным голосом ответила мать.

– Где? – удивилась та.

– Заинька… – Мать подошла к Ларе и поцеловала её. – Я заехала только поздороваться. Что-то с тобой не так. Я это вижу: похудела, морщинки.

– Мама! – Лара была недовольна услышанным.

– А цвет волос, – мать внимательно посмотрела на Ларину причёску, – одобряю, тебе очень идёт. – Она улыбнулась. – Давай завтра позавтракаем у меня. В десять в лобби тебя устроит?

Лара не верила тому, что слышит. «Что она затеяла? „Ритц“, завтрак, не хочет беспокоить…» – думала Лара, не находя ответов на эти вопросы, понимая, что только мать может на них ответить. И догадывалась, что Елене Петровне хочется сохранить какую-то интригу, если она не раскрывает все карты сразу. Последний раз мать была такой, когда вышла замуж за свой «счастливый билет», как она тогда выразилась, по имени Влад. Неужели матери и в шестьдесят пять удалось очаровать кого-то?

Лара кивнула.

– А теперь работай, не буду отвлекать. Но только не делай это слишком долго. Ты же знаешь, что женщине нужно спать минимум восемь часов в сутки, чтобы сохранить свою красоту надолго.

– Пока, мам, – сказала Лара и, закрыв дверь за Еленой Петровной, вернулась в кабинет. Но работать уже не смогла, занятая мыслями о Косте и неожиданном визите матери.

Глава 39

Проснувшись утром, Юля вспомнила весь день накануне и ужаснулась всему, что произошло вчера, да и вообще за последние полгода.

Ещё позавчера они с Костей мечтали о том, как их жизнь изменится. Она огляделась. Никого. В квартире было тихо. Штейн, видимо, домой не возвращался.

Юля хотела встать, но почувствовала сильную боль в животе. Откинув одеяло, она увидела на простыне лужу крови. От испуга Юля закричала.

Она тут же схватила телефон, стоящий рядом на ночном столике, и вызвала «скорую помощь». Юля откинулась на подушку: «Ну вот и всё кончено». Юля почувствовала себя кругом виноватой: в том, что возобновила отношения с Костей, что встречалась со Штейном, хотя не любила его вовсе, что наивно поддалась его уговорам, что ей ослепили глаза дорогая одежда и обувь, машины. Теперь же у неё не осталось ничего. «И хорошо, – подумала Юля. – Уж лучше потерять его окончательно, чем вот так жить и мучиться, и бояться. А он простит, простит, я уверена. Господи… – Юля попыталась встать с кровати, но боль была настолько сильной, что она упала. Поднявшись на колени, Юля посмотрела в приоткрытое окно на голубое небо. – Отче наш, иже еси на небеси, да святится имя твое… – Юля начала молиться. – Прости меня, грешную. Прости меня за то, что не ведаю, что делать. Научи меня, грешную, вразуми, как следует поступить, о всемогущий!» Юля почувствовала сильное головокружение. Снова всплыли воспоминания о Штейне. Юля кинулась к шкафу, где висели её платья, и начала скидывать их с вешалок, изо всех оставшихся сил разрывала их, кидая на ковер со следами крови. «Не буду твоей! Если ни с Костей, то и с тобой не буду! Ненавижу тебя, Штейн! Никогда не буду твоей!»

Раздался звонок в дверь. Юля успела открыть дверь и тут же, потеряв сознание, упала.


Костя поспешно укладывал вещи в чемодан. Рядом на столе стояла початая бутылка водки, лежали нарезанный белый хлеб и колбаса. Костя, выпив стакан, закусил, и продолжил собираться.

В дверь позвонили. Костя не двинулся с места. В дверь продолжали звонить.

– Уходи! – закричал Костя. – Все твои тряпки я выбросил в окно!

– Это я! – послышался голос Фиолета. – Открывай!

Костя положил рубашку, которую держал в руках, в чемодан. И подойдя к двери, открыл её.

Увидев Костю, такого расстроенного, Фиолет удивился. Потом глянул ему через плечо, заметил бутылку водки.

145