Девушка из дома на набережной - Страница 78

Лара собрала в большую коробку свои личные вещи – фотографии, какие-то записные книжки, подарки – и вышла из офиса, оставив ключи на столе.

Вернувшись домой, она решила запереть себя там, потому что не было никакого желания выходить во внешний мир.

Сколько бы в жизни Лары ни случалось предательств, потерь, разочарований и прочих происшествий, способных выбить из колеи многих, она никогда не сдавалась. Как будто всегда знала, что сможет снова встать на ноги, во что бы то ни стало найдёт силы начать всё сначала. Первое расставание со Стасом, предательство Лёвы, ничем не закончившийся роман с Николаем Строгиновым – ничто не могло сломить её. Она как будто закаляла характер, становилась более жестокой в бизнесе и более осторожной в отношениях с мужчинами. В то же время у неё всегда оставалась надежда на что-то лучшее. Она верила, что в этом мире ещё есть место для настоящей любви, преданной дружбы, доброты, прощения. И ещё больше она верила в то, что будет вместе со Стасом.

Она заставляла себя верить в это, даже если всё говорило об обратном. Она медленно, с трудом, но всё же поднималась на ноги. Подходила к своему гардеробу, раскрывала створки, выбирала лучший костюм, надевала дорогие туфли, делала идеальный, без единой погрешности макияж, красила ногти ярко-красным лаком и выходила на улицу с загадочной и в то же время надменной улыбкой. Такую она однажды увидела на фотографии бабушки. Снимок куда-то исчез, а улыбка осталась в памяти навсегда: женщина, сломленная жизненными обстоятельствами, разочарованная, тем не менее не сдаётся, предпочитая этой улыбкой обманывать окружающих и показывать, что у неё всё в порядке.

Лара тогда не поняла причины этой улыбки. Она вообразила, что боль и страдание на лице – из-за мужчины. Впрочем, они были из-за мужчины, только совершенно другого. А Лара после первого расставания со Стасом долго репетировала эту самую улыбку, стоя перед зеркалом. Сначала ничего не выходило, и вместо улыбки по лицу текли слезы разочарования. Но вскоре она научилась, и это вошло в привычку. После этого Лара плакала очень редко, стараясь, чтобы в подобные минуты никто не видел её слабости.

Но сейчас что-то сломалось в ней. Сломалось так, что не было желания что-либо делать. В её взгляде появилось отчаяние, а затем безразличие ко всему. Она нашла в себе силы только позвонить Жанне.

Жанна примчалась сразу же с бутылкой шампанского и двумя коробками шоколадных конфет и застала Лару в затёртом халате мышиного цвета, с растрепанными, кое-где спутавшимися волосами, напоминающими свалявшиеся куски шерсти, с облезающим лаком на обломанных ногтях и совершенно без макияжа.

Сидя на диване, Лара курила одну сигарету за другой и смотрела в пол. Рядом стоял журнальный столик, заполненный грязными чашками из-под выпитого кофе. Пятна жидкости, застывшие на стенках чашек, напоминали разъедающую фарфор кислоту. Здесь же валялись пустые пачки от сигарет, обёртки мятных леденцов. Было видно, что Ларе действительно все безразлично.

– У тебя бельё не постирано – целая гора, – сказала Жанна, выходя из ванной. – Пыль на мебели.

Жанна присела в кресло, сдвинув в сторону валявшиеся на нём разорванные журналы.

– Я рассчитала уборщицу, – тихим голосом ответила Лара, не глядя на Жанну.

Та оглядела комнату и поняла, что с подругой случилось что-то ужасное: под диваном осколки разбитой вазы, разбросанные по полу книги, огромное пятно от пролитого вина на ковре, не переставая, мигал экран телевизора.

Жанна встала, нашла пульт под столом и выключила телевизор. Потом повернулась в сторону Лары – та даже не отреагировала.

Жанна подошла к подруге, присела рядом и обняла. Какое-то время они сидели молча. Лара держала в пальцах тлеющую сигарету. Не курила. Жанна вынула сигарету из рук подруги, потушила в заполненной окурками пепельнице и посмотрела на Лару.

– Стас? – тихо спросила Жанна.

Лара медленно кивнула и, обняв подругу, зарыдала, не в силах остановиться. Но от этого не было легче – с каждой упавшей слезой ей становилось всё больнее и больнее. Она вспоминала свой последний разговор со Стасом, Рому, этот ужасный скандал со съёмками, который, как она понимала, был самой настоящей подставой. Всё будто по спирали вращалось в её мыслях: Лара останавливалась на одном, потом вспоминала другое, третье, с каждым витком вспоминались прежние проблемы и обиды, расставания. Она задыхалась от неожиданно охватившей её боли и ощущения потери всего. Ничего и никого у неё больше не было. Это неожиданное одиночество ужаснуло её. Сейчас рядом была Жанна. Но что будет, когда подруга уйдёт? Она закроет за ней дверь и останется одна в квартире?

– Что случилось? – спросила Жанна, когда Лара чуть-чуть притихла.

Лара покачала головой.

– Не сейчас. – Её голос был охрипшим. – Потом расскажу, сейчас просто нет сил. Посиди тут со мной.

Жанна осталась на ночь. Она уложила подругу спать, немного прибралась в квартире и заснула на диване в гостиной.

Следующее утро подруги встретили вдвоём, сидя за узким барным столом, втиснутым в небольшое пространство кухни. Они пили кофе и ели приготовленный Жанной омлет, принесённые вчера конфеты.

– Ну, ты как? – спросила Жанна. Она заметила стоявший на столе календарь. Жанна перевернула страницу, где серым цветом было напечатано «Январь 2008».

Лара по-прежнему мало реагировала на движение вокруг. Ей было всё равно. Она смотрела в окно на грязный серо-коричневый снег, на серое в тучах небо.