Девушка из дома на набережной - Страница 88

Лара и сама не знала, почему избрала именно этот более трудный приём. Может быть, потому, что знала, что не видно готовой формы сценария, а может, потому, что так будет проще писать режиссёрский сценарий. А может быть, просто потому, что хотелось писать. Она прикрывала веки и видела огни Москвы, яркие горящие фейерверки, которые в любое время года можно было наблюдать из её окна на Серафимовича, несущиеся вдоль набережной машины. Она видела облетевшие осенние листья на Манежной площади. Она видела торопящихся прохожих на Тверской, яркий свет в окнах ресторанов и кафе.

В основу «Московских ночей» легла собственная жизнь. Передать всю правду целиком не было главной идеей Лары. Она позволила героине быть сомневающейся, ищущей, желающей найти ответы на самые главные вопросы, мечтающей о настоящем счастье. Лара писала отрывками, небольшие сцены, не имея пока никакого конкретного плана, и не знала, каким будет финал.

Приходили е-майлы от Жанны, но Лара отвечала на них редко. В начале мая Лара получила е-майл о том, что её разыскивает мать. Жанна ограничилась обещанием, что всё передаст при возможности.

В какой-то из дней, когда Лара не пребывала в ставшем для неё теперь обычным меланхоличном состоянии, а была более или менее спокойна, она решила проверить состояние своих финансов. Собрав все счета воедино и аккуратно разложив их на столе, она обнаружила, что после ликвидации продюсерского центра личных денег у неё почти не осталось. Из них она могла бы заплатить разве что Элде за несколько недель работы. Денег на возвращение в Москву (если оно когда-нибудь состоится) не было, как не было их, чтобы остаться жить в Италии.

Сейчас её затраты были минимальными. Она покупала лишь сигариллы, которые начала курить вместо сигарет, вино и самую простую еду. Несколько раз заплатила Элде, пообещав отдать остаток в будущем. Но отдавать было не из чего.

Не раз приходила мысль о работе, но Лара понимала, что работать на кого-то не станет. А чтобы открыть новое дело, нужен фундамент, но кроме того – страстное желание. Но его не было. Всё, что хотелось делать, – писать сценарий. Лара отдавала себе отчёт в том, что надеяться на его успешную продажу не стоит. Оставалась только реализовать его самой, но опять же – где найти деньги? Надежды на какое-то неожиданное изменение в жизни у Лары не было.

И тогда Лара приняла единственное, как ей казалось в тот момент, правильное решение. Она продала свою машину в Италии и выставила на продажу виллу и московскую квартиру. Если первым придёт предложение о покупке московской квартиры – продаст её, а если виллы – то виллу. Она решила, что на полученные деньги уедет и начнёт жизнь с начала в другой стране. Куда бы ей хотелось поехать жить, Лара не знала, да и не задумывалась над этим. Ей было всё равно: Нью-Йорк, Париж, Мадрид, Гонконг или Кейптаун. Готова была стать вечной переселенкой, космополитом, скитаясь из одного угла в другой. Куда угодно, лишь бы куда-нибудь.

Она чувствовала, что в ней поселился страх – она боялась вернуться в Москву, где когда-то имела всё, а сейчас – ничего, где всё ей будет напоминать о Стасе, Роме, Косте, об её провале, обо всех ошибках, которые она совершила. Впервые любовь к Москве сменилась страхом потеряться в этом городе.

А итальянская вилла теперь казалась Ларе слишком большой для неё одной. К тому же и здесь, в её углах жили воспоминания о прошлом.

Предложения о покупке квартиры и виллы пришли через несколько недель одновременно. Лара сидела возле компьютера и думала: продать всё и на полученный доход обосноваться на новом месте? Но перечеркнуть прошлое одним махом и начать всё с начала ещё не было сил. По-прежнему оставалось желание оградиться от внешнего мира. Лара вспомнила, сколько раз в разных жизненных обстоятельствах она думала о продаже квартиры в Доме на набережной. Но в итоге на продажу никогда не решалась.

Лара никогда сильно не привязывалась к вещам – скорее к людям. Но квартиру и сам дом успела полюбить по-настоящему. Почему она так легко решилась на продажу квартиры, Лара знала. Но читая реальное предложение о покупке, понимала, что если она скажет «да», то больше никогда не увидит золотых куполов храма, не вдохнёт тяжёлый запах тополей под окном, не увидит московскую золотую осень, не услышат, как дождь стучит в окно.

Щемящее чувство тоски охватило Лару. Она скучала по Москве, родному, дорогому её душе городу.

Лара прикрыла веки и сделала глубокий вдох. «Вот и всё», – подумала она, нажала «ответить» и написала короткое письмо агенту.

Глава 9

Последней остановкой для Лары стал Милан, где она поставила окончательную точку в изменении своего образа. К удовольствию стилиста, который не знал, что делать с «этим рыжим рваным ужасом», Лара позволила экспериментировать над собой. Попросив только об одном: чтобы и намёка на прежний образ не осталось.

Когда в Шереметьево к Жанне совсем близко подошла женщина в чёрных брюках, обтягивающих тонкие ноги, и такого же цвета рубашке с завернутыми рукавами, Жанна не сразу узнала Лару. Она посмотрела на эту женщину мельком, даже не вглядываясь в бледное лицо, а выискивая в толпе свою рыжеволосую подружку. Но тут женщина сняла очки, и Жанна увидела знакомые глаза.

– Это ты?!

Лара вернулась совершенно другая: болезненно худая, с очень короткими, напоминающими мальчишескую прическу волосами оттенка «пепельный блонд». Никакого загара не было, даже лёгкого намека на него. Ногти, когда-то длинные, теперь были коротко острижены и покрыты прозрачным лаком вместо любимого красного.